Смирягин Владимир Леонидович — Червь Могильных Холмов (СИ)

Глава 1

Рвались канаты, скрипели снасти, ледяные брызги били по продрогшим телам.

— Живее, черти! Не то пойдём на корм рыбам!

Горло старого моряка хрипело от натуги. Особенно сильный порыв ветра унёс слова в сторону едва заметных в ночи тёмных рифов.

Матросы, однако, и без указаний боцмана делали всё от них зависящее, чтобы спасти то, что осталось от «Благочестивой Марты». Скользя по палубе, то и дело спотыкаясь о многочисленные трупы, сращивали обрывки канатов, затыкали дыры в бортах. Но волны упрямо несли корабль на скалы.

Рядом с неистово орущим моряком как будто прямо из мокрых досок палубы выросли две закутанные в кожаные плащи фигуры.

– Ладос, сколько нам осталось? – перекрикивая свист ветра поинтересовался тот, что повыше, с трудом придерживая рвущуюся с головы шляпу.

Старик обернулся с намерением послать спрашивающего к морскому дьяволу, но, увидев, кто именно к нему обратился, остановил уже слетающие с губ слова и ответил, так же повысив голос:

– Не больше десяти минут, господин! Клянусь бородой моего отца, не пройдём эти рифы! Что мы не делаем, не удаётся сменить курс! Ветер гонит нас прямо на скалы! Руль разбит вдребезги! От парусов остались одни лохмотья! Проклятые пираты!

– Какие шансы выжить? — вмешалась в беседу низкая фигура.

Старик окинул взглядом сломанные мачты, затем распростёртое у ног тело капитана, склонил голову и прошептал:

— Да пощадят нас Морские Боги.

Поняв, что большего от боцмана не добиться, высокий в несколько широких шагов достиг носа судна и схватившись за развевающийся на ветру обрывок каната, пристально вгляделся вдаль.

— Червь, до земли совсем немного, мы сможем добраться вплавь, – негромко предложил вцепившемуся в такой же обрывок невысокому спутнику.

– Ты бросишь команду? — с насмешкой в голосе поинтересовался тот. – Разве так поступают Светлые в трудную для других минуту?

— Молчи! Мы не сможем им помочь при всём желании. Остаётся уповать только на волю богов. Жизни моряков в их власти. А мы должны достичь берега, чего б это нам не стоило. Ты помнишь, что нас привело к этому острову?

— Да я не против, – меланхолично ответил невысокий и скинул плащ.

Следом на палубные доски полетела рубаха и сапоги с высоким голенищем. Оставшись в одних штанах, он отцепил от пояса ножны и без сожаления бросил в кучу недорогой абордажный меч.

– Может оставишь оружие? На острове оно может пригодиться.

-- Я сам оружие, – промолвил невысокий парень, подставляя хлещущим струям ливня мощное мускулистое тело. – Скорее, Светлый, мы должны оказаться там вовремя. Не отставай.

И, одним прыжком преодолев борт судна, бросился в бушующий океан.

Высокий, полностью повторив за нырнувшим процедуру разоблачения, поцеловал напоследок лезвие великолепного аросского полуторника и бережно положил его на плащ. Затем, резко развернувшись, могучим толчком отправил тело за борт.

Почти сразу вынырнув из воды и глубоко вдохнув, он посмотрел вслед удаляющемуся к скалам разбитому кораблю. Штормовой ветер доносил далёкие крики отчаявшихся моряков. Впереди их ждала смерть.

– Светлый! – голос отплывшего на приличное расстояние спутника был еле слышен. – Поторопись!

Тряхнув головой и отогнав непрошенные мысли, второй пловец направился в сторону берега.

Нечеловеческие силы помогли им преодолеть остававшееся до земли расстояние за несколько часов. Они выбрались на сушу с первыми лучами солнца.

***

В глубине гранитной пещеры друг за другом ползли два обессиленных человека. Низкий свод не давал встать в полный рост и даже на четвереньки, а ширина лаза не позволяла одновременно продвигаться более, чем одному человеку. Порванные на лоскуты штаны являлись единственными предметами одежды, оставшимися на телах, испачканная в грязи кожа местами была содрана в кровь. Ползущий впереди держал в руке догорающий факел.

– Этому тоннелю нет конца, – простонал следовавший за ним. – Мы никогда не найдём их.

– Не теряй надежды прежде времени, Светлый. Осталось совсем немного, – подал голос человек с факелом.

– Мы уже месяц на этом чёртовом острове, – не сдавался второй, – и неделю в этой чёртовой пещере. Последний факел скоро потухнет. Что мы будем делать в полной темноте?

– Я достаточно неплохо ориентируюсь во тьме. Вспомни мой ранг, Светлый. И вспомни зачем ты здесь. Соберись, осталось совсем чуть-чуть, если карта не лжёт.

– Легко тебе говорить, – человек, ползущий вторым, с трудом сохранял самообладание.

Следующую фразу он выдавил сквозь стиснутые зубы, не сдержавшись:

– Ты же Червь, наследник Тёмного Алтаря. Тебе ли беспокоиться о мраке.

Человек с факелом резко обернулся. Угасающее пламя зловеще отразилось в глазах.

– Да, я Червь. Да, я предпочёл Свету Тьму. И да, я добровольно выбрал эту сторону. А сейчас, Олаф, ради всех демонов Мрака замолчи. Береги силы, они тебе ещё понадобятся.

И, закончив на этом, он уверенно пополз вперёд. Второй постарался не отставать, хотя на это уходили последние силы.

Наконец, лаз стал потихоньку расширяться и плавно перешёл в просторную комнату, вырубленную в цельной породе. С облегчением распрямившись, двое остановились у перегородившей им путь стены. На ней, почти у потолка, на небольшом расстоянии друг от друга, в углублениях торчали два незажженных факела.

Невысокий по очереди поднёс к ним державшийся из последних сил на просмоленной палке огонёк и пещера озарилась ярким светом.

Дав привыкнуть к нему слезящимся глазам, путники принялись изучать полустёртые угловатые знаки.

– Это здесь! – радостно воскликнул высокий, выпрямившись.

– Что ты нашёл? – вскинулся Червь.

– Да вот же! Вот! Смотри! Видишь, этот знак означает что они здесь! – Олаф ткнул пальцем на изображение двух полос в центре круга.

– Значит мы не зря потратили столько времени. Теперь, когда ты уверен, давай попробуем прочитать как сдвинуть плиту. Читай, вам этот язык знаком больше. Я пока возьму травы.

Червь вытащил из-за пояса небольшой мешочек из пропитанной воском плотной ткани с накрепко стянутым шнурком горлом. Он аккуратно развязал его и вытащил щепотку мелкозернистого серого порошка. Высыпал на пол прямо под стену, в центре, и нарисовал этой же смесью к краям воображаемой двери две дуговые линии.

– Всё, я закончил.

– Я тоже, – Олаф очистил от пыли последний иероглиф и пересказал прочитанное спутнику: – Тут сказано, что когда свет и тьма отдадут одинаково жизни творению древних и согреют его дыханием богов – откроются врата, хранящие боль и негу, хаос и порядок, ибо не должно быть таким. Что-то вроде этого. Не знаю, насколько я правильно перевёл, это же праязык. Тут малейшая чёрточка и знак трактуется иначе.

– Всё ты правильно прочёл, – Червь поморщился, словно у него внезапно заболел зуб. – Смотри, у основания плиты изображение раскрывшей капюшон и раззявившей свою пасть кобры. В пасти, кстати, отверстие. Это, скорее всего, и есть творение древних. И нам ей нужно одинаково отдать жизни. Думаю, вряд ли это означает, что мы должны здесь сдохнуть.

– Значит кровь?

– Да, кровь. Вскроем жилы и дадим этой гадине напиться.

С этими словами Червь поднял валявшийся под ногами осколок гранита и, ударив себя острым краем по левому запястью, передал камень Светлому. Затем он набрал обильно стекающую кровь в ладонь и вылил в пасть высеченной в скале змее.

– Теперь ты. Одну ладонь, не более. Помни про "одинаково жизни".

Олаф повторил действия Червя и здоровой рукой зажал глубокий порез.

– Всё, осталось дыхание богов. Рецепт этой смеси наш Орден бережет с начала сотворения мира.

Червь выдернул один из факелов, поджёг горку в центре и отскочил от стены. Олаф благоразумно отошёл ещё раньше. Огонь равномерно разошелся в стороны по насыпанным полосам.