" Касуми Гото" — Жертва (СИ)

====== Боль ======

Боль...

Это чувство давно заменило все другие. Всех кратковременных эмоций тоже больше не осталось. Осталась лишь постоянная боль. Говорят, что можно привыкнуть ко всему. Это ложь. К боли невозможно привыкнуть.

“Вставай, мое солнце~”

Этот притворно сладкий голос снится мне во всех худших кошмарах. Мой отчим. Я совершаю попытку раскрыть мои заплывшие кровью глаза. С каждым днем такие простые действие становятся все труднее. В последнее время отчим начал закрывать дверь в мою комнату, чтобы я не сбежала в его отсутствие. Скорее всего он не осознает, что мне даже не хватит сил выбраться за порог дома.

Я с трудом пытаюсь сфокусировать мое зрение. В поле видимости силуэты нескольких фигур, стоящих в дверном проёме. Я уже ничему не удивляюсь.

“Ну же, быстрее~”

Несмотря на ложную мягкость в его голосе, его намерения абсолютно понятны. Если я сейчас не встану... Он сделает так, чтобы я больше не встала никогда. В отчаянном рывке мое ослабевшее тело поднимается с холодного деревянного пола. Я не помню, когда в последний раз ела. В те редкие случаи, когда мама возвращалась домой, мне приходилось довольствоваться объедками с ее стола, но теперь я даже не могу выбраться на кухню. Матери стало абсолютно плевать на меня после смерти отца. Всем своим видом она показывала, как она желает, чтобы я уже покинула этот мир. Что я была незапланированным ребенком. Она постоянно избивала меня, думая, что мстит за смерть отца. Но я не помню его. Со временем память просто стала утекать из моей головы вместе с кровью. То, что делала со мной мать – ужасно. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, что делает отчим.

слабая, бесполезная

Мне не хватает сил удержаться на ногах. Я опускаюсь на колени. Очень сильно болят ребра. Я вновь слышу его голос.

“Милая, разве я не говорил...”

Резкий удар ногой в живот заставляет меня упасть еще ниже, прямо на грязный пол лицом вниз. Воздух стремительно покинул мои легкие.

“...что если мне что-то от тебя требуется, ТО ЭТО НАДО СДЕЛАТЬ!?”

Его голос резко срывается на крик. Рядом раздается одобрительный гомон. Свернувшись калачиком, я судорожно пытаюсь заглотить ртом так много воздуха, сколько могу.

отвратительная и уродливая

Не дожидаясь пока я приду в себя, кто-то пинает меня в бок, заставляя повернуться лицом к “публике”. Резкий взрыв боли, хруст – еще одно из моих ребер приказало долго жить... Кто-то пытается стянуть с меня мой свитер, но я не сопротивляюсь. Даже если бы у меня остались силы сопротивляться, я бы не стала. Все мои действия давно перестали иметь какой-то эффект. Это лишь сильнее возбуждает отчима, продлевая мои пытки.

никому не нужная

На мне больше не осталось одежды. Другие фигуры тоже раздеваются. Я лишь надеюсь, что все это пройдет как можно быстрее. Цепкие мужские руки хватают меня за горло, вновь перекрывая путь воздуху. Мое лицо быстро принимает бледно-синий оттенок. Плакать не получается – количество жидкости в организме просто не позволит. Я не помню, когда в последний раз пила...

“Давай, дорогая, зови на помощь. Ты знаешь, что никто к тебе не придет~

Я с трудом открываю свой рот. Вместо слов вырывается лишь сдавленный хрип. Отчим был доволен, но недостаточно сильно для того, чтобы хоть немного ослабить хватку. Мое лицо из бледно-синего быстро превращалось в абсолютно темный. Он все еще держал меня так, несмотря на то, что мои глаза уже закатились за опухшие от ударов веки. Сознание медленно покидало мое тело. Последнее, что я видела – улыбку на его лице.

надеюсь, я умру

Я вновь прихожу в себя. Дыхание удается с огромным трудом. Я лежу абсолютно голая в одиночестве на полу. Это к лучшему. Я поднимаюсь, надевая потрепанный зеленый в полоску свитер, который явно был мне не по размеру. Коричневые шорты валяются где-то в углу. Я убираю волосы с моего лица. Моя прическа уже давно потеряла любую форму, теперь являясь лишь каким-то кустом, растущем на голове.

Я сажусь в центр комнаты, доставая из щели между досок ржавый кухонный нож с лезвием размером с мою ладонь. Часто задаюсь вопросом – почему бы не использовать его против отчима? Не знаю. Мне не хватает решительности. Я не могу причинить никому боль.

Как же... Как же хочется есть... Сосущее ощущение в желудке становится нетерпимым. От него спасает лишь одно чувство – боль. Я задираю рукав свитера, подводя нож к венам. Мои руки все испещрены шрамами разной давности. Я провожу горизонтальный порез. Теплая кровь стекает по моей тощей конечности, падая каплями на пол. Да, я боюсь боли, но... Эта боль – другая. Я воспринимаю ее как цену за отпущение моих многочисленных грехов, о которых постоянно мне напоминает мать. Если бы я хотела смерти, то провела бы вертикальный порез, закончив все за несколько минут. Но смерть – непозволительная награда для такого существа как я.

Второй порез, на этот раз глубже. Я с трудом смотрю на сочащуюся из моей вены кровь. Она весело хлещет из раны, как ручей... Ручей... Я даже не заметила, как прильнула к руке, стараясь поймать ртом столько крови, сколько могу. Но что больше всего ужасает... Меня это не нисколько не отвращало. Я понимала, что если я ничего не попью то моя смерть от нехватки жидкости наступит в ближайшие несколько часов... Это единственный способ ее отдалить.

“Дорогая, я снова дома~”

Этот голос раздавался прямо за дверью моей комнаты. Забыв о боли, голоде и жажде я вскочила на ноги, о чем мгновенно пожалела – в моих глазах резко все потемнело. Шаги отчима были все ближе. Я не знала, что он придет так быстро. Обычно отчим приходил раз в несколько дней, но сегодня явно решил изменить своим традициям.

Я проковыляла к единственному светлому пятну в моей комнате. Окно. Оно состояло полностью из стекла и не предоставляло возможности открыть себя, также как и возможности увидеть хоть что-то, что происходит снаружи. Я взяла в руки небольшую цепочку, висевшую у меня на шее. К ней был прикреплен небольшой брелок в форме сердца. Я раскрыла его. С фотографии на меня смотрел мой отец. Воспоминания окатили меня как ведро ледяной воды... Моя память решила восстановить все, что было связано с моим отцом. Он был единственный, кто обо мне заботился. Единственный, кому я была небезразлична. Он обратился ко мне по имени:

“Чара... Пожалуйста, сохраняй решимость.”

Раздался звон стекла. Я разбила его ударом кулака, в который мгновенно впилось множество осколков. Но мне было плевать. Я начала перелезать наружу. Моя комната была на втором этаже, но это не могло меня остановить. Свежий воздух окатил мое лицо, я впервые за несколько лет увидела свет солнца, голубое небо... Свобода была так близко, но...

“Куда это ты собралась, сладкая?”

Он схватил мою раненую руку, намереваясь втянуть меня внутрь. Моя кровь похолодела, зрение стало проясняться, а сердцебиение заметно участилось. Отчим заглянул мне прямо в глаза... И впервые за много лет его лицо преисполнилось ужасом. Я не знаю, что он увидел, но ничто не могло удержать меня от спасительной свободы. Несмотря на страх, он все еще продолжал крепко держать меня за руку. Но ему пришлось тут же отпустить, потому что в следующую секунду его ладонь была пронзена кухонным ножом. Он заорал, отпрянув назад.

Никогда не думала, что причинение боли другим может быть так приятно...

С этими мыслями я выпрыгнула со второго этажа.

====== Встреча ======

Мир за пределами дома оказался более неприветлив, чем я ожидала. Прямо под окном раскинуло большие ветви какое-то старое дерево. К сожалению, я не могла точно сказать, что это – сказывалось мое “домашнее” образование. Тем не менее, ветви очень больно хлестали мое тело, бросая его вправо и влево.

ХП: 5/20

Через несколько секунд я упала на сырую землю. Адреналин бурлил в моих жилах, я распахнула глаза. Зрение все еще было четким, и я могла различить уже близившееся к закату солнце, частично скрываемое ветвями неизвестного дерева, которое в каком-то смысле облегчило мое падение. Появилось желание заснуть прямо здесь, но меня тут же подбросила на ноги мысль о том, что мой отчим не сможет смириться с тем, что я сбежала от него. Рядом со мной, где-то в траве лежал нож. Он был покрыт кровью, что... Успокаивало. Я подобрала его и сразу почувствовала уверенность. Но нельзя медлить. Отчим вот-вот бросится в погоню.